Вас кто-то наблюдает снизу:
Сырой овраг сухим дождем
Росистых ландышей унизан.
Он отделился и привстал,
Кистями капелек повисши,
На палец, на два от листа,
На полтора — от корневища.
Шурша неслышно, как парча,
Льнут лайкою его початки,
Весь сумрак рощи сообща
Их разбирает на перчатки..."
Борис Пастернак
Анри Мюрже, по мотивам изящных сценок которого созданы опера Джакомо Пуччини “Богема” и оперетта Имре Кальмана “Фиалка Монмартра”, бросая все дела в Париже, уезжал любоваться ландышами. Пётр Ильич Чайковский, купив усадьбу, всю её озеленил ландышем. Воспоминания о любимом цветке его матери - ландыше - и знакомых с детства сокровенных лужайках, белеющих жемчужными россыпями этого сокровища кельтских эльфов, вдохновляли Кристиана Диора.
Для первого поэта российского гламура Игоря Северянина бубенчики ландышей стали символом тихого прощания с навсегда уходящей весенней любовью. Он посвятил этому цветку миньонет“Berceuse” (“Колыбельная”). Для первого российского нобелевского лауреата по литературе Ивана Бунина ландыш – цветок юности и чистоты, первого поэтического вдохновенья и вечной верности поэзии. Его лирический монолог “Ландыш” столь же откровенная исповедь, что и миньонет Игоря Северянина.
