Прослушать или скачать Фёдор Шаляпин Вдоль по Питерской бесплатно на Простоплеер
Воспоминания о селедке
Федор Иванович Шаляпин последние годы жизни провел вдали от родины. В Париже у него был дом, достаток, здесь жила его семья. Но без России Шаляпин не чувствовал себя счастливым. Все вокруг было чужим. За обедом с изысканными блюдами из необычных продуктов Шаляпин признавался, что ему до смерти надоели все эти деликатесы.
Шаляпин болел. "Мне бы хотелось выпить рюмку водки и закусить селедкой. Просто – селедкой с луком. Не дают… А живи я сейчас во Владимирской губернии в своем доме, где пахло сосной, лесом, – я бы выздоровел. Как я был здоров! Помню, проснешься утром, сойдешь вниз из светелки. Кукушка кукует. Разденешься на плоту и купаешься. Какая вода – все дно видно! Рыбешки кругом плавают. А потом пьешь чай со сливками. Какие сливки, баранки!.. Да, это был рай!.. Почему мы не в России?"
Но прошлая Россия жила лишь в воспоминаниях. И милые сердцу образы, запахи, звуки – все они остались там, в прежней России. У нее был свой, особенный вкус…
"Мое место у буфета"
…В детстве самыми счастливыми днями были те, когда в доме многочисленной семьи Шаляпиных готовили "вкусную муру" – настаивали на квасе похлебку с конопляным маслом, солеными огурцами, луком. Раз в месяц дети с наслаждением смотрели, как мать лепила их любимые пельмени. Когда Федору стали доверять работу (приходилось просушивать и выколачивать меха), он, едва получив зарплату – целый пятак, – бежал покупать себе, братишке и сестренке халву. Откусывая кусочек этой каменной массы, дети с замиранием сердца ждали, когда же она начнет таять, наполняя рот молочной сладостью.
Вероятно, не слишком сытое детство, да и требования могучей фигуры сделали Шаляпина большим любителем поесть.
Уже ставший знаменитым молодой Шаляпин получал приглашения отобедать в барских домах. Некоторые угощения вызывали у него тихий испуг. Раз он изумился, наблюдая за товарищем, который обильно поливал какую-то траву маслом и уксусом и называл это загадочное блюдо салатом. Еще интереснее оказалось блюдо, которое подавали на первое: темно-зеленая жидкость с целым куриным яйцом. Не успел Федор Иванович нажать на него ложкой, как яйцо выпрыгнуло из тарелки на чистую скатерть. Ничуть не смутившись, гость взял его пальцами и отправил обратно в летние щи. А сидевшие рядом либо тактично молчали, либо с улыбкой советовали ему не есть с ножа, не выковыривать ногтем мясо из зубов, наконец, не шмыгать носом. "Но как не шмыгать, когда еда так вкусна и горяча?" – удивлялся про себя в то время довольно провинциальный, застенчивый и неуклюжий Шаляпин…
"Мое место у буфета", – говорил он смеясь. С большой симпатией Федор Иванович относился и к трактирам. Проезжая по улицам, где торговали рыбой, баранками, пряниками, Шаляпин неизменно останавливал извозчика. Подзывал торговца. С лотка снималась ватная покрышка… Горячие пироги с рыбой и визигой – их Шаляпин с наслаждением поедал один за другим.
"У нас на Волге жрать умеют! У бурлаков я ел стерляжью уху в два навара. Так вот, Витте и все, которые с ним, в орденах, лентах, такой, брат, ухи не едали! Хорошо здесь". Чего еще желать – есть уху с калачом и вольно сидеть в трактире…
Шумные рестораны Шаляпин недолюбливал. Там он сразу становился объектом всеобщего внимания. Компании подвыпивших господ беспрестанно предлагали выпить с ними и, конечно же, спеть. "Уйдем отсюда", – мрачно говорил Федор Иванович, и лучше было с ним не спорить. В Париже утонченная публика за изысканным столом пыталась вести с ним возвышенные разговоры об искусстве, чем приводила великого певца в ярость.
Шаляпин по паспорту был крестьянином и барином себя никогда не считал. Его большой друг художник Коровин вспоминал, как в Ярославле Федор Иванович решил отведать свежей икры прямо в рыбной лавке. Лавочник тут же распотрошил осетра, выгреб икру ложкой, поставил миску и соль в бураке перед Шаляпиным и подал калачи.
Дома, в Москве, Федор Иванович любил после бани заехать к Филиппову купить баранок, калачей, к Белову – два фунта (а это почти килограмм!) икры салфеточной. Сидел за чаем в халате. Калачи, баранки клал на конфорку самовара, пил чай, выпивал весь самовар и съедал всю икру. Невероятная способность!
Виртуальный поросенок
Шаляпин, по воспоминаниям современников, был несколько скуповат. И друзья любили иногда подшучивать над этой его слабостью.
Однажды Федор Иванович пригласил друзей на завтрак в "Эрмитаж". Те уговорили директора поставить в счет холодного поросенка, которого за завтраком не подавали. Шаляпин внимательно просмотрел счет: "Поросенка же не было!" Но все сидевшие с ним дружно подтвердили, что поросенок был: "Отличный поросенок. Ты скоро ел, не заметил в разговоре". Шаляпин, как всегда в минуты сильного волнения, водил рукой по скатерти, как бы сметая несуществующий сор, тяжело дышал, ни на кого не глядя. Тут директор не выдержал: "Господа шутить изволят. Велели в счет поросенка поставить". Шаляпин готов был вспылить, но посмотрел на лица друзей и рассмеялся. Как можно обижаться на друзей, которые тебя любят? Этой атмосферы всеобщей любви, добродушия так не хватало на чужбине.
На гастролях в Южной Америке Шаляпина пригласили выступить на званом обеде за очень большие деньги. Когда он приехал, его ни с кем не познакомили. Великий артист выступал перед жующей публикой, которая, не дослушав концерт, отправилась на яхтенную прогулку. Федору Ивановичу вынесли деньги, попросили расписаться в получении. Никто не вышел проститься. Шаляпин даже не увидел человека, пригласившего его!
А приглашение на охоту? Некий богатый человек прислал приглашение на охоту на носорогов. Шаляпин не поехал. Позже, когда певец встретился с богачом, выяснилось – он ничего не знал о приглашении и о том, что в его имении водятся носороги. "Списки приглашенных составляет специальный человек. Видимо, он решил, что вы любитель охоты". Странно…
Как же все это далеко от России, от тех шуток и озорства, того счастья русской жизни!..
В деревню, в глушь – в Останкино!
Федор Иванович очень любил деревенскую жизнь, деревенские утехи – рыбную ловлю, охоту. И охотно забирался с друзьями куда-нибудь в глушь: Кунцево, Перово, Медведково… Останкино, где шелестит дубрава, машет крыльями мельница и вода в речке вкусная, мягкая, как нигде…
На охоте Шаляпин был столь же страстен, как и на сцене. Помогавшие во время охоты мужики его откровенно побаивались – "уж больно барин горяч". И во время передышки после отчаянной пальбы какой-нибудь крестьянин старался хитростью забрать шаляпинское ружье, чтобы разрядить – от греха подальше.
Добытых кряковых уток и чирков на берегу потрошили, сыпали внутрь соль, перец и зарывали неглубоко в песок. Над ними разжигался огонь. Потом доставали из догоревшего костра готовых уток, которых не нужно было ощипывать, перья отваливались сами собой. Из фляги наливался коньяк…
В котелке кипел чай. И уже вовсю расставлялись удочки на ночную ловлю. Язь, шереспер, щуки. Ловля была удачной в тех случаях, когда Шаляпин не пел, – а было это крайне редко. Далеко над спящей землей раздавался величайший голос России. Совы и зайцы слушали великого Шаляпина. А друзья умоляли не петь – ну не поют на рыбалке! Однажды Коровин, вспылив, выпрыгнул из лодки. Прямо в одежде доплыл до берега и пошел домой. "Сам лови!" – крикнул он обиженно Шаляпину. Иногда все же певца удавалось утихомирить. И тогда Федор Иванович с большим азартом включался в рыбалку – огорчался сверх меры, если рыба срывалась с крючка, и радовался, как ребенок, каждому трофею.
Приезжая летом в деревню, где отдыхала его семья, Шаляпин собирал всех на пикник. Запрягались лошадьми линейка и плетеный тарантас с душистым сеном. Место для посиделок выбирали на высоком берегу реки Нерли, рядом с густым сосновым лесом. Подготовкой самовара занимался глава семейства: сам собирал еловые шишки, стругал и запаливал лучинки. На большой скатерти, которую стелили прямо на траве, раскладывались любимые лакомства Шаляпиных: деревенские сласти – для детей, варенье и свежая земляника – для супруги певца итальянки Иолы Торнаги, пироги с творогом под названием "Ярославские туболки" и крынка с топленым молоком – для самого Федора Ивановича. Дети, подолгу ждавшие приезда отца, несли ему в подарок только что выловленных раков, белые грибы, букетики полевых цветов…
Париж, всемирная слава… Россия в прошлом. Коллекция дорогих вин, но пить нельзя – болезнь. Все иначе, все не так, как просит душа. Надлом и грусть. Настенные часы отбивают полночь. Там, в часах, припрятано вино. Шаляпин достает запретную бутылку и опять вспоминает, вспоминает до утра…
(Собрано в Сети)
Journal information